Мусорный прибой  - Чэнь Цюфань

По крайней мере, за работу хорошо платили, а виды вокруг были просто прекрасные, и Скотт выполнил поставленную задачу очень быстро. Но отведенное на исследования время еще не окончилось, и Скотт вызвал к себе жену с дочерьми, чтобы превратить окончание проекта в семейный отпуск в тропиках.

Когда они выехали из столицы Папуа – Новой Гвинеи Порт-Морсби, Скотт неожиданно понял, что найти нетронутый кусочек тропического рая куда труднее, чем он ожидал. Джунгли были наполнены ревом цепных пил, отпугивающим птиц и зверей. Реки, леса и деревни, будто артерии, пересекали трубопроводы, проложенные «Ойл Сёрч Лтд», чтобы выкачивать из здешней земли черную кровь прежних времен, удовлетворяя ненасытную жажду развитого мира. Даже местные жители перестали быть простодушными и честными, такими, как прежде. После уничтожения лесов, дававших им жизнь в течение многих поколений, им не осталось ничего, кроме как идти работать в компанию по лесозаготовкам, взяв в руки электрические пилы и валя вековые деревья, которые когда-то носили имена их предков.

Они тщательно скрывали злобу и ненависть к пришлым, но не упускали возможности окружить белого туриста, пытаясь продать ему любые свои поделки, за которые можно было получить деньги.

В конце концов Скотт отыскал место под названием Кемару, в переводе с местного языка – «лук и стрелы». Здесь был водопад и пруд в форме полумесяца, промытый в земле падающей водой. Растущие на берегу мангровые деревья раскинули в воздухе густые корни, опускающиеся в воду, неподалеку река впадала в море, и отсюда был виден пляж, на который мягко накатывали волны моря Бисмарка. Вдали виднелись острова прибрежного архипелага. Само место, по всей видимости, было названо в честь пруда в форме лука.

Скотт раз за разом отвечал «нет» на любые попытки местного проводника что-нибудь ему продать, а потом его терпение лопнуло, и он резко сказал проводнику убираться с глаз долой. Невысокий темнокожий мужчина лишь посмотрел на него и исчез.

Окруженные солнечным светом, пением птиц, прозрачной прохладной водой и экзотической тропической растительностью, Скотт и Сьюзан вели себя, как обычные американские туристы. Лежали на огромных камнях рядом с прудом, наслаждаясь лучами солнца, ласкающими их спины, слушали, как плещутся в воде их дочери, хихикая, словно маленькие ангелочки. Действительно, просто рай, подумал Скотт.

Папочка! Мы вон туда хотим, сказала Нэнси.

Только далеко не заходите, и следи за Трэйси.

Скотт заранее разведал местность. В воде не слишком глубоко, опасных животных нет.

Я сама о себе позаботиться могу, сказала Трэйси.

Конечно, милая. Но не уходите слишком надолго. Мы еще ненадолго на пляж сходим. Вам там понравится.

Скотт даже не поднял головы, чтобы посмотреть, куда собрались дети.

Прошло десять минут. Сьюзан начала беспокоиться.

– Трэйси? Нэнси?

Нет ответа.

– Трэйси! Нэнси!

Сняв солнцезащитные очки, Скотт прыгнул в пруд и поплыл к одной из сторон полумесяца. На поверхности воды никого не было. Он развернулся и поплыл к другому берегу. Тоже никого. Он все больше тревожился, а крики Сьюзан лишь добавляли беспокойства.

Скотт нырнул и открыл глаза под водой, глядя по сторонам. И увидел что-то голубое, среди корней мангровых деревьев. Будто мерцающий фосфоресцирующий свет. Купальник Трэйси. Он вынырнул, сделал глубокий вдох и снова нырнул, загребая руками как безумный. Похоже, Трэйси застряла ногами в корнях, и чем больше она трепыхалась, тем крепче в них запутывалась. К счастью, она была еще столь маленькой и легкой, что Скотт без труда высвободил ее и вытащил из воды.

Лицо Трэйси было бледным, ни кровинки, ее тело совершенно обмякло. Скотт отдал ее Сьюзан.

– Делай ей искусственное дыхание! – крикнул он. – Как на видео. Чтобы у нее воды в легких не осталось.

И, не раздумывая, снова нырнул в воду.

Нэнси должна быть где-то рядом. Скотт широко открыл глаза, с силой загребая руками и ногами. И увидел лицо Нэнси, будто кукольное, на другой стороне пучка корней, похожего на щупальца, из которых он только что освободил Трэйси. Ее глаза были полузакрыты, а рот – широко открыт. Значит, ее легкие наполнены водой. Скотт заставил себя отбросить ужас и сосредоточиться на том, чтобы освободить онемевшее тело из переплетений корней. Похоже, что она хотела спасти младшую сестру и запуталась сама.

Следи за Трэйси. Не получилось ли, что именно из-за этих его слов Нэнси не осмелилась позвать на помощь, а попыталась спасти Трэйси сама? Сердце в груди Скотта колотилось, воздух в его легких уже подходил к концу. Но узловатые корни не поддавались. Его силы здесь не хватит, а легкие вот-вот разорвет.

Скотт вынырнул на поверхность, жадно хватая ртом воздух. На берегу стояла невысокая темная фигура проводника.

Проклятье! Иди сюда, помоги мне!

Проводник бесстрастно покачал головой, будто не понял, что сказал Скотт. Сотня тысяч кина, сказал он.

Я дам тебе сколько хочешь. Помоги мне!

Проводник снова покачал головой. Я хочу сейчас.

Сукин сын долбаный. В отчаянии Скотт сдернул с руки водозащитные часы «Ролекс», в которых можно было нырять, и кинул проводнику. Эти часы стоят намного дороже, чем сто тысяч кина, солгал он.

Проводник поглядел на часы и нырнул в воду.

Но было поздно.

Скотт колошматил проводника до тех пор, пока его лицо не превратилось в кровавую кашу. А рядом лежало тело Нэнси, неподвижное, белое и прекрасное, как Офелия на картине Милле. Скотт не мог поверить в то, что эта маленькая девочка, еще несколько минут назад полная жизни, теперь умерла. Сьюзан рыдала без перерыва, обнимая перепуганную Трэйси. Местные спасатели, явившиеся с большим опозданием, молились за упокоение ушедшей души, по местному обычаю прижавшись лбами к стволу убившего ее дерева. Их верования были чистой воды анимизмом, но Скотт представить себе не мог, что они собираются сказать дереву. Сам он чувствовал, как его сердце зашлось болью, так, будто часть его жизни выдирали у него из груди.

Большая нагрузка и интенсивное дыхание, по словам врача, привели к пароксизмальной тахикардии. Он посоветовал имплантировать кардиостимулятор. Но Скотт понимал, что сменился не только ритм его сердца. Изменилась вся его жизнь.

Спустя десять лет Трэйси было тринадцать, а Нэнси так и осталась семилетней.

Мими пошла быстрее, не осмеливаясь оглядываться.

Оказавшись на территории клана Ло, она ринулась к хорошо знакомой старой хижине, но, как только она вошла на двор, из дверей вышли двое местных, с фотографией в руке.

Проклятье! Мими инстинктивно свернула в сторону и спряталась за грудой мусора. Потом приподняла голову и осторожно выглянула. Это не громилы клана Ло, совершенно незнакомые люди, иначе одетые, чем те члены банды. Но, несомненно, они искали именно ее.